Д. Монин: «Из-за карантина Украина теряет 14 тысяч рабочих мест в день»
В Украине продлен карантин до 11 мая. Экономика продолжает простаивать, а безработица – нарастать. Перед страной и государством стоит много задач: как справиться с выплатой долгов при отсутствии кредитов международных организаций и как преодолеть тяжелые социальные последствия кризиса. Государственные финансы получают многократную нагрузку. Об этом в интервью ГолосUA говорит экономический эксперт Украинского института будущего Даниил Монин.
– Насколько грамотно правительством были перераспределены средства государственного бюджета?
– В целом, я считаю изменения бюджета адекватными. Когда мы в марте делали оценки, то уже видели, что по доходам будет провал около 100 миллиардов гривен. Расходы тоже вырастали с учетом того, что потребуются деньги на карантинные мероприятия, связанные как с увеличением расходов на медицину, так и увеличением выплат людям, которые потеряют работу. Следовательно, дефицит бюджета будет большой. По нашей оценке, он был больше 5 % ВВП, но поскольку Минфин и Кабмин изначально зарезервировали чуть ли не 120 миллиардов гривен под стабилизационный фонд, то дефицит фактически вырос до суммы 7 % ВВП или 298 миллиардов гривен.
– Почему уменьшился стабилизационный фонд, который в итоге составил чуть больше 64 миллиардов гривен?
– Чтобы минимизировать дефицит, были предложены некие меры по сокращению определенных бюджетных программ. Итого убрали порядка 25 миллиардов гривен. Поскольку депутатов это первоначально не устроило, то часть программ при голосовании за бюджет были возвращены. Получилось, что все, что вернулось, уменьшило стабилизационный фонд. Торговля с депутатами, которая проводилась в течение последних двух недель перед принятием изменений в бюджет, проводилась на уровне фиксированной суммы дефицита в 298 миллиардов гривен. Физически по каким-то программам добавили суммы, а стабилизационный фонд усох до 64 миллиардов гривен. Доходы перераспределили, чтобы удовлетворить некоторые элиты, депутатские группы. Первоначально он обрезал часть программ, в том числе связанных с децентрализацией, немного на дороги уменьшили. Мы не рекомендовали этого делать, потому что там можно создавать рабочие места во время кризиса. Уменьшили финансирование, было много по этому поводу нареканий. 15 миллиардов они добавили на медицину напрямую, поэтому стабилизационный фонд и так должен был использоваться частично на медицину. Он пошел по Национальной службе здоровья. Есть вопросы, на что пойдут эти 64 миллиарда.
– В этом фонде нет структуры?
— Да, структуры нет. Они должны решить, как использовать эти средства в течение двух недель. Думаю, это затянется, но посмотрим. Это в первую очередь зарезервированные средства, чтобы покрыть какие-то меры, которые потребуются в будущем.
– Не повлияет ли дефицит бюджета в 5-7 % негативно на сотрудничество с международными кредиторами?
– Не повлияет совершенно. Я уверен, что эта сумма согласована с МВФ, раз она не менялась. Более того, МВФ 14 апреля выдал дефициты по всем странам. Там в целом у США дефицит 10-11 %, у Италии – 9,1 %. Практически большинство стран имеют дефициты в этом году в среднем 5-10 % ВВП. В Украине, согласно МВФ, дефицит составит 8 % ВВП. Все страны мира попали в такие дефициты. Все считают, что это нормально, потому что у всех упали доходы из-за карантина, и будут расходы по социальным выплатам. Все в одинаковой ситуации, и сумма дефицита МВФом воспринимается нормально.
– Можно ли утверждать, что государственные финансы получают многократную нагрузку в условиях, когда налоги не поступают, а для граждан требуются пособия?
– Это как раз и есть причина стабилизационного фонда. С моей точки зрения, основное, куда надо тратить деньги, – это на поддержку людей, которые потеряли работу. Это основная часть. Мне кажется, с карантинными мероприятиями она будет сильно нарастать. По нашей оценке, Украине один день карантина стоит 14 тысяч рабочих мест. Месяц карантина – свыше 500 тысяч, причем официальных рабочих мест. А если взять неофициальную занятость в теневой экономике, возвратившихся трудовых мигрантов, которые не могут вернуться на заработки из-за закрытых границ, то достаточно большой контингент людей будет требовать поддержки на каком-то минимуме. Средства стабилизационного фонда должны пойти именно туда, на выплату минимального дохода.
– Но это пособие, которое может выдать центр занятости, а не напрямую, как мы видим это в Европе и США…
– Я думаю, что стабилизационный фонд будет давать деньги для выплат в другие центры. Не обязательно это может быть фонд занятости. Пока что непонятен механизм. Я считаю, он должен быть простым. Но многие граждане не оформлены официально и не могут получать деньги.
– 14 тысяч рабочих мест в день – огромная цифра… Безработица может привести к переформатированию как рынка труда, так и некоторых видов бизнеса типа туризма, ресторанов, отелей?
– Они сейчас фактически в убытках, персонал распустили. Это понятно: если доходов не планируется, всех отправили в отпуск за свой счет. Это естественная реакция. Там и так доходности, особенно в ресторанном бизнесе, насколько я знаю, в последние годы и не было. Они и так жили на нулях. Может быть, увеличены доставки, но это не очень легко делать. Мы сторонники того, что необходимо максимально быстро снимать карантинные мероприятия, потому что экономика слишком неадекватно страдает по сравнению с уровнем заболеваемости, которую мы видим по стране.
– Но нас ждут еще несколько недель простоя…
– Я боюсь, что карантинные мероприятия чуть ли не до сентября будут идти, возможно, с каким-то послаблением. Надеюсь, что эти послабления дадут возможность запуститься экономике.
– Международные кредиторы не дают средств Украине, хотя еще в начале марта директор-распорядитель МВФ заявляла, что Фонд приготовил 50 миллиардов долларов для бедных стран… Украина туда не попала… Почему не дают помощь и может ли рассматриваться вариант списания части украинских долгов?
– На валютных счетах Минфина сейчас 1,5 миллиарда долларов. Ближайшие выплаты у нас 29 мая – нужно погасить евробонды под гарантии американского правительства на 1 миллиард долларов. Эти деньги есть. Следующие выплаты в сентябре. Фактически речи о вариантах дефолта или каких-то списаний не может идти до сентября. Это пять месяцев. За это время ситуация может поменяться. Я уверен, что МВФ нам какие-то деньги даст. Причем деньги нам нужны не на счета НБУ, как обычно это было, а на счета правительства. Нужно будет покрывать дефицит бюджета как раз деньгами МВФ, и бюджет рассчитывает на эти деньги, чтобы они поступили правительству, а не НБУ. НБУ – это резервы, а правительство – это покрытие дефицита бюджета. То, что нам не дают кредита и мы не попали в страны, это, скорее, политический вопрос, потому что с Украины можно выбивать еще и политические условия, с моей точки зрения. Сейчас на кону земля и «антиколомойский» закон, хотя я уверен, что даже если мы его не примем, то нам деньги МВФ даст в любом случае. Если мы говорим про МВФ, то в этом году у нас выплаты низкие. Мы спокойно возвращаем МВФ с резервов до миллиарда долларов, причем половину мы уже заплатили в марте. Поэтому самому МВФ мы выплатим элементарно. Основная проблема, что Минфину нужно выплатить по евробондам в сентябре 3-4 миллиарда долларов процентов и тела кредита. Это основная сумма, требуемая к выплате. Я уверен, что к этому времени вопрос решится, не говоря уже о том, что могут открыться рынки, если пойдут на спад карантинные мероприятия в Европе или еще где-то.
– Кстати, как Украина может поддерживать внешнюю торговлю в сложившихся условиях?
– Это достаточно сложный вопрос. Границы перекрыты, и ограничена логистика. Я вижу, что будет взаимное падение – и импорта, и экспорта. Наши оценки пока что по падению экспорта на уровне 10 %, по импорту примерно 10-15 % падения. Мы просто опускаемся в яму. Что можно предпринять правительству, тяжело говорить, когда части экономики остановлены. Более-менее будет хорошо с торговлей продовольствием, потому что кушать надо всем.
– Вы имеете в виду цены на продовольствие?
– У нас, похоже, будет неурожай из-за засухи и отсутствия нормальной зимы. Проблемы с урожаем будут, но цена немного компенсируется. Спрос на нашу продукцию должен быть. Она не так падает по сравнению с другими рынками. А вот металлургия страдает, но она страдала и в прошлом году, когда начал падать спрос. Но я думаю, что Китай немного поддержит этот тренд. Они будут стимулировать внутренний рынок и внедрять инвестиционные проекты. Соответственно, туда можно подаваться. Я не вижу большого провала экспорта, провал наблюдается у всех. Бизнес замораживает свою деятельность, и проваливаются все показатели. Потом они должны восстановиться.
– Насколько грамотно в Украине используется инструмент эмиссии и используется ли вообще?
– НБУ не проводил эмиссию еще с 2015 года. Эмиссия в Украине делается следующим образом. Минфин выпускает ОВГЗ, их покупает НБУ. Минфин должен НБУ 325 миллиардов гривен по ОВДП по ставке 10 %. Фактически Национальный банк дает деньги в долг Минфину. Это мировая практика. Только в других странах не только центробанк и Минфин могут участвовать, но и коммерческие банки. В любом случае я считаю, что адекватной должна быть эмиссия в 100 миллиардов гривен, чтобы как раз покрыть дефицит бюджета. Если говорить о 298 миллиардах гривен дефицита, мы частично можем покрыть их внешними долгами либо напечатать деньги. Я считаю, что 100 миллиардов гривен – небольшая сумма. Это реально 2,5 % ВВП. Центробанк Европы эмитирует 5 % ВВП, ФРС – 10 % ВВП.
– То есть это нормальная практика…
– Она может способствовать инфляции и девальвации, но денег у населения нет, и как раз она позволит выдать деньги населению. Сильной инфляции и девальвации бояться не стоит. Я сторонник таких мер. Есть часть людей, которые пытаются навязать МВФ и максимально влезть во внешние долги, пугают девальвационными процессами. Но я считаю, что в данном случае риски не очень большие.
– Как вы считаете, нынешний кризис будет серьезней, чем в предыдущие годы?
– Для Украины он будет более мягким. Во-первых, мы еще даже не поднялись. Сырьевые цены были не на максимумах. Во-вторых, у нас банковская система мертва, бежать деньгам некуда. Люди и так не несут деньги в банки, соответственно, и не забирают их. Инвестиции после 2015 года практически так и не заходили, соответственно, им тоже некуда убегать. Единственный риск – это 5 миллиардов долларов ОВГЗ, которые купили иностранцы в прошлом году, но это длинные деньги и они выходят немного. Вышло всего 400 миллионов долларов за два месяца. До конца года убежит еще полтора миллиарда. Это не очень большие деньги. На курс гривны не сильно будет что-то давить. Только если с МВФ не договорятся, придется валюту брать с рынка, что повлечет временный дисбаланс спроса-предложения, и будет какая-то девальвация. Мне кажется, такой вариант малореален пока что.
– А каким будет валютный курс?
– Мы думаем, что курс будет около 30 гривен за доллар. Возможно, будет чуть меньше. Если с МВФ не договорятся, может быть просадка до 35-и, но потом, когда выплатят долги по обязательствам, может вернуться к 30. Проблема в том, что в карантин мы убиваем экономику своими руками. Чем больше мы будем продлевать карантин, тем больше мы будем убивать экономику. Поэтому все в наших руках: решим мы и дальше ее убивать ради спасения людей или нет, каким образом максимально эффективно находить баланс в двух величинах – смертности и падении экономики. Я сторонник того, что нужно максимально запускать экономику, потому что смертность от коронавируса, по сравнению с природной смертностью в 600 тысяч человек, невелика.
По материалам: golos.ua
